Когда Арлети удалилась, носферату остался совершенно один. В склепе царила гулкая тишина, которой вторил сгущающийся мрак. Серебристо-белое покрывало, сотканное из лунного света, сюда не проникало, оставляя помещение склепа во тьме. Впрочем, это ничуть не беспокоило Ферна. Где-то в отдалении то и дело раздавался гул проезжающих мимо кладбища автомобилей и тут же затихал. Ничто и никто не смело нарушить покой мертвых…
Резкий скребущий звук буквально протаранил тишину. Словно кто-то провел стальным ножом по камню, или же когтями. Не успел Ферн как следует прислушаться и попытаться определить, откуда раздался странный звук, как снаружи склепа послышались громкие хлопки.
И вновь тишина…

Ферн тяжело поднялся. Медленным, заплетающимся шагом он вышёл из склепа.
- Кто здесь? - прозвучал его усталый голос. О том, что он стоит голый в лунном свете и его запросто может увидеть любой смертный, носферату не задумывался. На него накатил очередной приступ чёрной меланхолии.
-А-а-а, - протянул до боли знакомый голос, - старина Ферн развлекается с девочками? Хи-хи, я видел твою гостью. Из поросли невысокого кустарника вынырнул еще один носферату, но в отличие от Ферна одетый. Лишенное носа как такого, лицо вампира расплылось в хищной улыбке, обнажив ряд игольчато-острых клыков: -А где же "милашка" Кассандра? Поди отправил ее на задание, а сам тем временем развлекался с девчушкой? – его отвратительная улыбка стала еще шире.
- Развлечёшься тут. Ты своим шуршанием сбил меня с ритма , она обиделась и ушла. Ферн оперся спиной на стену. -Ты ведь не просто зубоскалить пришёл, Змей? Ты от Старика? У нас ещё ничего нет ... рановато ты.
-Какая проницательность, мой юный друг! – носферату, которого Ферн назвал Змеем, чуть развел в стороны полы своего плаща, показушно взмахнув руками. – Сбил с ритма, говоришь? Сожалею, развлечешься как-нибудь потом. Змей принял серьезное выражение лица и приблизился к Ферну на расстояние вытянутой руки: - Вообще-то я пришел не затем, чтобы поинтересоваться о ваших успехах. У нас появилась одна ма-а-аленькая проблема, которая, если ее забросить, может перерасти в большую. Посему, как закончите здесь, Старик лично желает тебя видеть. При желании можешь прихватить с собой свою подопечную, пора бы малышке заняться делами своей «семьи» под чутким руководством своего старшего брата.
- Вобще-то именно этим мы здесь и заняты. Старик сду... думает отменить наше задание? - Ферн забеспокоился. Он боялся что Змей может раскрыть старейшине его тайну. Неповиновение приказу. Это чревато не просто ссылкой на самое грязное задание в отдалённом районе. "Он меня убьёт, - меланхолично подумал Ферн. Или продаст какомe-нибудь тзимици, для опытов."
-Отнюдь, приятель, отнюдь. Старик хочет, чтобы вы закончили здесь, а затем сразу же перешли к новому. Чем быстрее вы закончите с этим клубом, тем лучше. Знаешь, время – деньги, а иногда и жизни, - Змей неприятно оскалился. – Ты слышал про сгоревший сарай каэсида?
- А кто не слышал? Наши поговаривали, что какой-то из его птенцов съехал с катушек. Это ... и есть задание?
-Нет, это было к красному словцу, - хихикнул Змей. – Насчет задания, Старик ничего не уточнял, сказал, что передаст его тебе лично. Подозреваю, что это связанно с лопатоголовыми. Хотя, черт знает, что твориться в голове нашего доблестного старейшины, так ведь?
- Он что, задумал извести Кас? Как и... - Ферн вовремя заткнулся. Ему не полагалось знать, что сира его подруги убрал собственный старейшина. А он знал. - Слышь, Змей. Тут есть дело по твоей части. - Попытался он сменить тему разговора.
-Уж прости, милый друг, но я в данный момент занят, как и весь клан. Старика муха укусила в одно место, и теперь он рвет и мечет. В общем, он ждет тебя, - кажется, Змей собрался уходить. – И передавай привет от меня своей подружке, быть может, мы уже не свидимся никогда. Он усмехнулся и слился с окружающей его тьмой

Ферн не шевелясь стоял у стены. Если Старик хочет отправить Кас к шабашевцам – значит точно решил её извести. Она же совсем... совсем... РЕБЁНОК! Полгода назад Ферн практически вымолил ей жизнь, раскрыв старейшине, что она научилась Превращению за что и был поставлен над ней то ли наставником, то ли надзирателем. А виной всему – одна единственная старенькая тетрадка, которую он всё это время прятал в действующей водосточной трубе. Сейчас тетрадь лежала в нише склепа. Как и сломанная пудреница. И черно-белое фото двадцатилетней давности, изображающее счастливую пару с маленьким ребёнком.

- Ферн, а что с Арлети? Почему она ушла в мокрой одежде? – поинтересовалась я, когда наконец-то доковыляла до склепа. Превращение отнимает немало сил.
- Потому что она предала нас, не успев даже толком познакомиться.
Ферн зашёл в склеп, хлопнув дверью прямо перед моим носом. Я было обиделась, но потом подумала что он не станет хамить просто так. Ну, по крайней мере мне - не станет.
- Ферн, что случилось?
- У неё тут приятель. Явно из безумцев. Записочку ей передал, свидание назначил.
- Где, когда?
- Откуда я знаю? – надрывно рыкнул Ферн. Если бы мёртвые могла плакать, я бы сказала что он готов зарыдать. – Там было что-то про 17 число и реки крови. Больше я не разобрал.
- Она давала тебе прочитать записку?
- Нет!
- О! Кажется понимаю.
На некоторое время мы замолчали. Ферн тяжело взгромоздился на саркофаг.

- Сестрёнка, я так устал... – прошептал он.

Я сидела, зажмурив глаза, в углу заброшенной бойлерной, и мне было плохо. Не от того, что я практически лишилась сил, спасая свою шкуру, нет. И не от того, что меня мучил жуткий голод - экзерсисы в Прорицании и Химерии даром не проходят. А от того, что меня в очередной раз встретили "по одежке". Точнее, по клановой принадлежности. Вот попробовали бы эти двое отыграть такую штуку с каким-нибудь вентру или каэсидом! Хотя... с вентру им даже в голову бы такое не пришло. С равнос же можно все - обмани равнос, пока он не обманул тебя первым... Никогда не срабатывает, но все пытаются почему-то. А я-то думала, что носферато умнее... Видимо, они используют мозги исключительно как записывающие устройства...

"Ты могла бы попытаться все объяснить..." - ехидно подсказал мне внутренний голос, - "И рассказать, что все равно собиралась предложить им отправиться с тобой... А ты, как обычно, предпочла все разрушить и уйти..." Оправдываться? Ну, вот еще! И еще раз наткнуться на стену недоверия? И это был практически единственный раз в не-жизни, когда я не лгала... А вот если бы я солгала, они съели бы любую, даже самую наглую и неправдоподобную ложь. Потому что я равнос. Потому что все ждут от меня подвоха. Потому что мне никто не верит. И именно поэтому меня можно подставить. Нет, не так. Меня нужно подставить. Просто чтобы опередить. И я молодец, хоть и выбросила свой золотистый парик - нашла, кому представиться! "Арлети, равнос, путешествую!" Да этот парик надо было приклеить суперклеем к моей голове! Да еще и гвоздиком прибить!

И Ферн этот тоже хорош, мачо недообращенный! Кого угодно сдаст за клочок бумаги. И девочку эту, Кассандру, тоже, наверняка, за пару пустяковых секретиков тзиици для опытов продаст... Да что о нем теперь думать... Я ему никто, он мне тоже. Я тяжело вздохнула. Ладно. Все это можно пережить... пере-не-жить... Вот это словечко! Я фыркнула. Главное - не терять чувство юмора, со всем остальным можно худо-бедно справиться.

Однако хотелось есть. Остатки плазмы я оставила в склепе - пусть носферато угощаются на здоровье. Конечно, это нельзя было назвать полноценной едой, но на какое-то время этим вполне можно приглушить голод. Если я права, и Кассандра действительно на задании, аква вита придется ей как раз кстати. Мне бы тоже перекусить не помешало... Как там сказал Андрей - вынесла цветочный магазин в Мюнхене? Хорошо, что он сам не понимает, что болтает. Для меня хорошо, конечно. До трейлера сейчас не добраться, так что придется, видимо, спать на голодный желудок. Хотелось курить, но это могло разрушить иллюзию.

И тут судьба мне улыбнулась. Ибо в подвал со страшным грохотом свалилось тело. Я открыла глаза. Видимо, парень не удержался на железной лестнице и просто скатился по ней. Я окинула гостя оценивающим взглядом. Наркоман. Видимо, стаж еще небольшой - пока еще не очень опустившийся, вон, даже выбритый и, в отличие от Андрея, с чистыми волосами. Одежда помятая, но тоже чистая. Ботинки, правда, в грязи. Судя по внешности, наркотики принимает не очень сильнодействующие. Хотя... руки уже трясутся. Худой и бледный. И явно под кайфом, но, видимо, его уже начинало отпускать.

Парень, скверно ругаясь и тут же принимаясь напевать популярную песенку, отполз в противоположный угол и там затих, периодически вздрагивая и тихо вскрикивая. Я осторожно подошла к нему, опустилась перед ни на колени и нежно расстегнула ворот его рубашки. Так и есть - нанюхался. Да чистого! Чувства придется отключить - именно сегодня кайф мне не нужен, хоть и балуюсь иногда.

...Через некоторое время, подкрепившись и спрятавшись, я уже сидела в своем углу, наблюдала за мирно спящим парнем, кторый спокойно и ровно дышал, и думала, что красавчика ожидает очень интересный сюрприз - он очнется от кайфа, абсолютно убежденный в том, что жить так больше нельзя и ему просто необходимо лечиться.

Охрана все еще валялась на земле и ржала над моим анегдотом. Какие впечатлительные... Я бросил взгляд на каэсида. Он стоял у моей машины и глазел на меня с равнодушием статуи, на которую был похож.
И все же приехал я сюда зря. Послышался вой... и я замер.
Некоторое время вслушивался в ночную тишину, но смех охраны сильно мешал. Надеюсь это был все же ветер. Но тут вой повторился. Я обернулся и увидел как это появилось на небольшом холме в свете ламп. Оно было огромным и мохнатым. Оно было оборотнем.
Зверюга стоял величаво, словно давая нам возможность расмотреть его. Ду уж, зрелище было тем еще.
Отмерев от неожиданности мы сиганули в машину, и помчались от сюда. Зверь начал преследование.
Высунувшись из окна, я выстрелил по нему из револьвера.
"Гранатомет бы сюда"
Оборотень сделал последний прыжок и машина просела под его весом. В разные стороны полетели клочки крыши.
- Ублюдок! Ты знаешь сколько она стоит?!
Выстрел про протянутой ко мне лапе. Рев и повторная попытка...
...Тварь взвыла... но на этот раз от ужаса. Будет знать теперь. Пусть теперь мачается от панического страха перед вампирами.
Дальнейшая дорога была довольно приятной. По пути я закусил полицейским.

«Голод... Он уничтожает тебя изнутри, огромными челюстями с тупыми прогнившими зубами пережёвывает твою плоть, кусок за куском; отрывает мёртвые жилы от давным-давно погибшего тела, захваченного смертью врасплох в самом расцвете жизни...
Мне нередко приходилось испытывать это мерзкое чувство, приходящее, словно дотошный оборотливый торговец-немец, всякий раз, стоило лишь на пару четвертей часа отсрочить трапезу.
Я нехотя встал с постели, которой вот уже пятые сутки служил мне неприглядный топчан, наспех сооружённый из вороха нестиранной ритуальной одежды и, машинально, потянулся к горлышку стеклянной бутылки, стоявшей на примостившемся рядом табурете.
«Доброй ночи, Алекс. Чтобы ты сдох!» - громко продекламировал я, сделав большой глоток тёмно-красной жидкости, плещущейся о стенки из мутного стекла.
Вкус был ужасным... Смешавшись с остатками пива, бутылку из-под которого я «одолжил» у моего разлюбезного «коллеги»-еврея, чистейший пурпур сладко-острого напитка превратился в настоящую отраву, вполне способную отправить на тот свет какого-нибудь холёного Вентру. Выходит, шлюха, которая вчера была так мила, что совершенно безвозмездно подарила не много не мало литр пусть не первосортной, но всё-таки сносной крови, напрасно целый час строила мне глазки. Такие, помнится, красивые карие глазки, столь удачно подошедшие бы в качестве запонок к моей новой рубашке...
Я закрыл глаза и попытался представить ощущения, доставляемые текущей по губам горячей кровью. Не получалось. Тогда я сконцентрировался на увиденной когда-то в детстве картинке, нарисованной в одной из книг отца, которые он всегда прятал от матери. Теперь-то я знаю, почему... Но и это не принесло ожидаемого спокойствия.
Мой внутренний Зверь снова подобно голодному волку топчется по ограниченному периметру ненавистной клетки, поджав хвост и, бросая исподлобья грозные взгляды на посетителей зверинца, мечтает разорвать кого-нибудь из этой разномастной, но одинаково аппетитной толпы. Но кто-кто, а ты-то прекрасно знаешь, серая падаль, что я никогда не уступал и не сдавался, тем более перед такой жалкой тварью, как ты.
Глотнув еще раз омерзительно тёплую жидкость, я оглядел своё вынужденное жилище и скептически усмехнулся: «Ну вот, посмотри, уважаемый мистер Алекс, в этой хибарке тебе придётся провести как минимум ещё недельку. И зачем только ты соизволил притащить сюда свой тощий зад?». Но я не из числа тех, кто отказывается от своих слов и намерений, едва почуяв перемену ветра. Как говорится, назвался груздем — полезай в кузов. Или назвавшись подонком, что в моём случае много вернее...
Ненавижу... Ненавижу всё — эту паршивую каморку, в которой мне ещё чёрт знает сколько торчать; старый телефон, давно отключенный за неуплату и по которому я столько раз слышал презрительно-сдержанную дежурную фразу отчима : «Элайза спит, Алекс, позвони утром». Ненавижу и этого белобрысого голубоглазого мальчишку, в окружении двух смертных лыбящегося со старой фотографии... Какого чёрта она висит тут — я ведь столько раз выбрасывал её в мусорный ящик?! Я точу когти ненависти и презрения на весь мир, на весь мой мир, в котором всё, что нужно для того, чтобы перестать чувствовать себя ненужным отбросом — единственный глоток украденной тайком крови. Ненавижу всё, что сделало меня таким. И себя. За то, что не нашел сил покончить со всем раньше.
Снова перехожу на крайности... На этом балу я либо король, либо раб, зачем внедряться в детали? Всё равно я никогда не оглянусь назад. Потому, что боюсь... Боюсь, что загнанный голодный волк снова посмотрит мне в глаза. Боюсь, что он поймёт мой страх...
Ведь у меня их так много, этих страхов. Ну же, волчара, располагайся по-хозяйски, выбирай, какой из них тебе по вкусу? Не вороти острую морду, я и сам знаю, что самое лакомое на ходится не здесь... Оно там, дорогу куда не покажу никому. Дорогу, о знании которой никогда не признаюсь.
Ильза, чёртова потаскуха, дрянная девчонка, паршивая кабацкая сучка... Моя любимая сучка...
Ну кто, скажи мне, кто надоумил тебя подохнуть именно сейчас?!
Сейчас, когда ты нужна мне больше всего в этой ночи?
Чёрт, как же я хочу снова вскрыть твои вены, просвечивающие на запястье тоненькими бледно-синими канатиками, пока ты будешь, под воздействием своей дряни, с глупой блаженной улыбкой смотреть на мой острый скальпель, которым я рассекаю твою тонкую белую кожу...
Но ты никому не расскажешь об этом, моя сладкая. И я буду верно хранить доверенный тобою Тёмный секрет. Ты была такой наивной, когда рассказала мне о нём, думала, что нет ничего страшнее. Ты, как всегда, ошиблась... Но не бойся, никто не узнает ничего, даже твоя строгая мама. А я буду помнить. Буду помнить сладкий вкус твоей крови — ведь у послушных девочек он всегда такой...
Этот вкус был лучшим, что я когда-либо знал.»

- Я же запретил тебе трогать мои вещи!
Молодая девушка, примостившаяся у стены и, нахмурив брови, разглядывающая толстую тетрадку с обложкой из чёрной кожи в тусклом свете одинокой подслеповатой лампочки, инстинктивно вздрогнула, услышав резкий мужской голос за своей спиной.
Показавшийся в дверном проёме молодой человек быстро подошёл к ней и, выдернув тетрадь из рук девушки, небрежно швырнул в сторону сооруженного у левой стены топчана.
- Тише, Алекс, тише, - вскинула руки, видимо, нежданная гостья, - Негоже так обращаться с великим достижением человечества! Знаешь ли ты, что всего-то тысячу лет назад какой-нибудь обезумевший китаец был готов отдать свой мизинец за единый листок из той тетради, что была недооценена тобою и грубо выброшена прочь? - в тоне девушки явно прослеживалась злая ирония.
- Ненавижу твою иронию, а также то, что ты постоянно суёшь свой нос в мои дела, в мою личную жизнь! - черноволосый парень раздражённо стиснул кулаки, отчего через бледную кожу проступили белёсые костяшки пальцев.
- Ах, мой милый Алекс, личные дневники — это так, ммм, романтично, - она повторила слово ещё раз, осторожно, словно пробуя на вкус незнакомый фрукт, - Поэтому, я думаю, не стоит оставлять их на самом видном месте, ведь циничный прагматизм может незаметно подкрасться сзади и, «Цап!» - хлопнув в ладоши перед самым носом молодого человека, девушка заговорщицки ему подмигнула, - утащить в своё мрачное логово без грёз и мечтаний.
- К тому же, у тебя прекрасный почерк, мой юный друг, я ведь не раз говорила тебе об этом... Если бы не твоё нынешнее состояние, я бы порекомендовала тебя писарем одному моему хорошему знакомому... - девушка загадочно улыбнулась, - но, боюсь, ему также не понравится твоя манера общения...
- Ладно, хорошо, Лилит, считай, что ты сделала меня...
- Снова сделала
- ...если тебе так будет угодно. Да-да, «снова сделала». Я не хотел тебе грубить, но настойчиво требую, чтобы ты уяснила раз и навсегда — мои личные вещи — это только мои вещи, и никому, даже тебе, - парень сделал ударение на слове «даже», - нельзя к ним прикасаться.
- Прости, дорогой, - картинным жестом девушка отстранилась от стены, у которой ещё недавно искала убежища от грозного взгляда парня и, невысоко подпрыгнув, вздохнула, посмотрев ему прямо в глаза, - Ещё раз, извини, но летать за всю свою долгую жизнь я так и не научилась, поэтому твоему драгоценному, кстати, ещё и немытому, полу придётся потерпеть моё надоедливое присутствие. Равно как и грязи на нём... А еще и пыли вон в том — девушка указала пальцем куда-то в сторону, - углу.
- Ради повелителя, Лилит! Я уже извинился, не надо меня изводить! Лучше ответь на вопрос, что ты тут делаешь и как нашла меня?
- О, это два вопроса, Алекс, но, как ты и просил, я отвечу только на один. Я здесь для того, чтобы спросить у тебя то же самое — что ты делаешь в Гамбурге? Зачем вернулся? Впрочем, у меня есть для тебя сюрприз — бонусный ответ. Ты же интересовался, как фотография всякий раз, после того как ты бесцеремонно выкинул её, оказывается на своём месте? - девушка кивнула в сторону топчана, за которым торчал уголок тетрадки, - Это я её ставила на место. И буду так делать.
- Хорошо, я не буду у тебя расспрашивать, кто раскрыл моё убежище, ибо тех, кто знает, где я, просто нет. Конечно, Лилит, ты же мой Сир, ты, подобно старой охотничьей гончей, всегда по запаху берешь след своего птенца. Хотя я уже стал забывать, что я, оказывается, не покинутый Сиром выродок.
- Зачем ты вернулся, Алекс? - тон девушки стал сдержанным и серьёзным.
- Меня там больше ничто не держит. Мне надоело прятаться, словно прокаженному, и пить кровь уснувших на улице пьяниц.
- Ну, на сколько я успела узнать, тебе очень пришлась по вкусу кровь той наркоманки. Даже когда ты пил мою кровь, эмоции, что ты испытывал, были слабее. Или ты пристрастился к этой гадости и наличие дряни в крови добавляет вкусу пикантности? Доверься мне, Алекс, ты же знаешь, что он бы никогда не оставил тебя на моё попечение, если бы я была столь опасна... Я надеюсь, ты не наделал глупостей, за которые мне придётся отдуваться?
- Нет, не беспокойся, с моей стороны вмешательства в естественный процесс не было. Я закопал её там, за особняком, в небольшом саду. И я хочу привезти её в Гамбург.
- Ты спятил. Это исключено. Я никогда не демонстрировала на тебе методы усмирения неповиновенных, но, учти, если ты привезёшь труп этой шлюхи в город, то пожалеешь, что пережил ритуал Становления. В этом городе хозяева не мы, Алекс, запомни это. Пусть самовлюбленные слепцы играют в свои глупые игры, мы не станем их отвлекать... Но, знай, никто по своей воле не пришлёт тебе приглашения на званый ужин, если ты понял, о чём я...
Не сказав больше ни слова, девушка, встряхнув роскошными чёрными локонами, заплетёнными в тугие косы, прошла мимо парня и, аккуратно прикрыв за собой дверь, оставила его наедине с самим собой. Она, как никто другой, знала, насколько полезным для молодого вампира может быть одиночество.

Звёзды потихоньку гасли, приближался рассвет. Хотелось жрать. Я кралась в тенях, заглядывая по пути вовсюда, куда только можно было заглянуть. Я собиралась пройти сначала в одну сторону, потом в другую, потом ещё в какую-нибудь... Повезло мне минут черех 20. Заглянув в выбитое подвальное окно, я увидела Арлети.

К:
-Арлети! - шёпотом позвала я.

А:
Я совсем уже было успокоилась и принялась решать, что делать дальше, как услышала шепот. Он доносился из выбитого окна: "Арлети!" О, нет! Я подняла глаза. Так и есть - Кассандра. Я тяжело вздохнула:
- Чего тебе?

К:
- Мне? Да ничего... - Я аккуратно пролезла в окно и подошла к ней. - Слушай... Короче возвращайся к нам. Пожалуйста. Ферн... Он... - я замялась, не зная как сказать, что этот придурок кажется влюбился и теперь страдает как последний идиот.

А:
Я поднялась с грязного пола и устало посмотрела на Кассандру.
- Что - "Ферн"? - Я была в ярости, но старалась говорить как можно спокойнее, - Ему очень не хватает дуры, которую можно подставить как приманку или он решил, что не все мои вещи обследовал? Так я ему могу сумочку передать... Только вот ключики от машины выну, я не готова пока пригласить его домой.

К:
Я привалилась спиной к стене. В поле моего зрения вдруг попал лежащий на полу человек. Чёрт, как жрать-то охота...
- Не надо, Арлети. Ты знаешь, что любой на его месте сделал бы то же самое, да и ты сама тоже. Знаешь, смерть нас всех поменяла не в лучшую сторону. Хотя в Ферне осталось куда больше человеческого, чем во многих из нас. Он правда... жалеет, что обидел тебя. Он... он просто ревнивый идиот. Он решил, что к тебе приходил хахаль. - Я с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на лежащего человека. Им явно уже перекусила Арлети, так что второго "ужина" он мог и не пережить.

А:
- Хахаль? - я расхохоталась, представив себя рядом с этим нелепым безумцем,бывшим адвокатом, - Да уж, из нас бы получилась славная парочка...
Слова Кассандры меня изрядно позабавили. Скорее всего, они оба просто испугались, что я сдам их. Хотя, кому? Я никого не знаю в этом городе... Ну, почти никого. Что ж, такую трогательную ложь надо вознаградить, или я не равнос. Я улыбнулась:
- Ну, хорошо. Пошли.

К:
Я понимала, что слова мои в мире вампиров звучат как минимум смешно. И не обиделась. Главное – вернуть Ферну душевное равновесие.
- Для сведения. Я от тебя не в восторге. Меня волнует только состояние Ферна. Что бы ты там не думала. - Я снова пролезла в окно и подала руку Арлети.

А:
Не в восторге! Я фыркнула.
- Что ж, по крайней мере, честно! А я так долго живу на свете, что надо постараться, чтобы вызвать у меня хоть какие-то чувства. Вот у Ферна получилось. Именно поэтому я пойду с тобой, и только поэтому.

Да, а вовсе не потому, что девочка такой замечательный дипломат. Я фыркнула еще раз и, проигнорировав протянутую руку, выбралась из окна, предварительно послав воздушнный поцелуй своему случайному.. ужину.

К:
- Отлично. Большего мне и не нужно. Если ты сейчас пойдёшь... домой... то... В общем я бы сделала крюк и подкрепилась, если ты не возражаешь.

А:
- Хорошо, пойдем, - я слишком хорошо знала, что такое голод.
Я улыбнулась и пошла с Кассандрой.
Тут на какой-то момент мне показалось, что я вижу на другой стороне дороги ребенка - девочку лет пяти. Для ноября она была подозрительно легко одета - всего лишь сандалии и легкое летнее платьице. На макушке красовался розовый бантик, едва ли не больше головы ребенка. Как только я обернулась, чтобы поведать об этом Кассандре, девочка исчезла. Все, что мне оставалось - это глубокомысленно кашлянуть.

Портье даже не посмотрела в мою сторону, когда я ввалился в приемную этой ночлежки, и продолжала с кем-то мило беседовать по телефону, и это в половину четвертого утра! Впрочем, какая мне от этого разница? Говорят, что мертвые не устают, но после сегодняшней ночки, я был готов с непоколебимой уверенностью оспорить сие утверждение. Покрутившись на месте, и, пытаясь сообразить, зачем сюда пришел, понял, что несколько ошибся домом. Как она там говорила? «Третий дом вдоль дороги» кажется. Ну, была ни была.
Отперев ключом дверь, я оказался в небольшом, но довольно-таки уютном номере отеля. Никакого излишества: просторная кровать, телевизор, шкаф, пара тумбочек, небольшой письменный столик и два стула – все, что мне нужно было в данный момент. На кровати лежали мои немногочисленные пожитки, что я оставил прежде чем отправиться в свое небольшое ночное путешествие по улицам Гамбурга. Проверив и удостоверившись, что все вещи на своих местах, я уселся на краю кровати, обдумывая свое положение на данный момент.
Итак, что мы имеем? Я внимательно посмотрел на кокос, который все это время вертелся у меня в руках, словно юла какая-то, но подлое создание решило промолчать на этот раз, предоставив, мне самому выкручиваться из создавшейся ситуации. Адресок мы благополучно продули, а без него, как без рук. К тому же, моя немезида скоро может добраться и сюда, что тоже не добавляло оптимизма. Особенно учитывая тот момент, что не имею здесь особой протекции. Думаю, здешние меня просто скормят голодным псам Шабаша, чем будут помогать в чем-то, что может пошатнуть устоявшийся порядок в городе. Вот она, Камарилья во всей красе! С другой стороны, можно воспользоваться помощью новых знакомых, даже если это совсем не входит в их планы. Планы… не люблю планы - эту формальную видимость контроля над ситуацией. Хотя, надо признать, у некоторых это получается лучше, чем у других.
Я откинулся на кровати, мрачно разглядывая выбеленный подвесной потолок. Затем перевернулся набок, нащупывая на тумбочке пуль от телевизора. Наконец, он оказался у меня в руках. Тихо щелкнув, телевизор включился. Попереключав каналы, и, не найдя ничего интересного, я уже собирался его выключить, но тут наткнулся на довольную занимательную картинку: маленькая комнатушка с зарешеченным окошком под самым потолком, кафельные стены покрыты толстым слоем нечистот и какой-то «ржавчины»… Где-то я такое уже видел. Точно! Я видел это… Выкрикнув что-то нечленораздельное, я метнул пультом в телевизор, сам пытаясь залезть под кровать, что с успехом выполнил.
Очутившись в относительной безопасности, я попытался успокоиться, взять в себя руки, но получалось не очень. Особенно, когда увидел, как к кровати приближаются тоненькие детские ножки в сандаликах. Дико заверещав, я стал отползать, как можно дальше от края кровати, пока не уперся спиной в стенку.
-А, вот ты где! Я тебя нашла! – она стала медленно наклонятся, судя по всему, намереваясь залезть сюда, но моим опасениям не суждено было сбыться, моя «гостья» всего-навсего аккуратно положила на пол скомканную бумажку. – Твоя очередь водить.
-Нет уж, спасибо, я уже сегодня наигрался в прятки, - промямлил я.
-Посмотрим, - она немного потопталась на месте, а затем вышла через входную дверь, заперев ее за собой.
Подождав некоторое время, я, стараясь издавать как можно меньше шума, подполз к бумажке и развернул ее, на которой детским почерком было написано: «St. Georg, Ferdinand Beit Strabe, 88-А».
-Что ж, ты права, я поиграю с тобой, кем бы ты ни была.

-Что ж, должен признать, твои «питомцы» меня очень впечатлили, - Хорхе изобразил нечто вроде рвотного позыва.
-Ты мне льстишь, дорогой, - тзимици слегка поводила хвостом из стороны в сторону и уселась на кресло.
-Нет-нет! Как ты могла подумать о том, что я льщу. Я говорю чистую, ничем незамутненную правду, по крайней мере сейчас, - ласомбра хищно улыбнулся, затем бросил взгляд на часы, что-то тихо прошептав, скорее всего ругательство.
-Терпение – добродетель, - Энджи подхватила со стола бокал с витэ и чуть отхлебнула из него.
-Добродетель, если это касается не меня. - Хорхе заложил руки за спину и стал мерить шагами просторную кухню. – Не люблю бездействие, оно меня угнетает.
-Ты до сих пор не утопил в себе человеческие повадки, а это чревато, как ты знаешь, мой милый чертик. К тому же…, - послышался перезвон колокольчиков у входной двери, извещающий о том, что кто-то прибыл. Энджи испытывающе посмотрела на собеседника.
-Это Ди, открой ей, я подожду здесь, - ласомбра оперся о кухонную стойку и сложил руки на груди.
Энджи молча встала со своего места и прошла в коридор. Звон повторился еще раз, затем еще и еще, перетекая в этакую трель. Тзимици приблизилась к двери и быстро отперла ее: как и сказал Хорхе, на крыльце стояла, точнее пыталась стоять, его юная подопечная.
-Долго же ты, - Диана проковыляла мимо хозяйки, сплюнув кровью на пол.
-У тебя терпения столько же, сколько и у твоего ненаглядного Сира. - В ответ прошипела Энджи, заперев дверь, а затем уже громче продолжила. – Это тебя твой «ужин» так красиво разрисовал? Как бы там ни было, рада видеть тебя под моей крышей.
Диана скорчила на лице отвращение, оглядывая покои тзимици, и показала Энджи средний палец.
-Да-да, я тебя тоже очень люблю. Твой Сир ждет тебя на кухне, располагайся. В холодильнике есть витэ: подкрепишься с дороги, заодно залечишь свои раны, - с этими словами тзимици удалилась на второй этаж.
Проводив хозяйку полным неприкрытого презрения взглядом, Ди медленно, не торопясь, пошла по коридору, то и дело, отпуская крепкие словечки по поводу интерьера. Наконец она оказалась на кухне, но, что странно, в отличие от прихожей и коридора, здесь было темно. Ди криво ухмыльнулась и окунулась с головой в клубящуюся тьму.
-Птенчик наконец явился в свое гнездышко. - Послышался знакомый ехидный голос. – Может птенчик просветит меня на тему пулевого ранения, если конечно меня глаза не подводят, а также столь прелестной дырки в животе?
-Пошел к черту, хватит уже со своими фокусами. Я дико голодна, так что убери свои тени и дай мне подкрепиться.
-Нет уж, сперва ты расскажешь мне все, а потом я уже решу, останешься ли ты голодной или будешь сытой. Начинай, - тени стали сгущаться вокруг Ди, образуя плотный кокон, через который не проникало и тоненького лучика света.
-Ничего важного, просто он оказался вооружен…
-Странно, но я почему-то тебе не особо верю, – кокон стал медленно сужаться.
-Я хочу пить!
-Говори!
-Пошутил и хватит, дай мне уже подкрепиться! – Ди сорвалась на крик, который тот же утонул в хрипе, когда ожившая тьма подняла ее под потолком, выламывая руки и шею.
-Говори!
-Ладно-ладно! Эта была одна камарильская дрянь! – Диана почувствовала как невидимые путы ослабевают, а затем она с шумом свалилась на пол, подвернув ногу. Какое-то время в помещении царила липкая, обволакивающая разум, тишина, нарушаемая лишь едва слышными всхлипываниями девушки.
-Что я тебе говорил, тупая дура?! – тьма вновь пришла в движение, подняв тело девушки с пола и впечатав ее в стену. – Чтобы ты не ввязывалась в конфликты! Тем более, сейчас! Тем более, здесь!
-Я…я..., - холодные чернильные когти впились Ди в лицо, начиная полосовать его. Она дико закричала от боли.
-Может уже хватит громить мою кухню, - откуда-то со стороны раздался ледяной голос. Тьма стала медленно рассеиваться, уступив место свету ламп. Ди медленно осела на пол, закрыв лицо пальцами, через которые сочилась темно-багровая кровь.
Энджи наклонилась около девушки, пытаясь определить степень повреждений, что нанес ее Сир, который в это время с беззаботной улыбкой развалился на кресле.
-Я конечно не против насилия, но изволил бы устраивать показательную экзекуцию вне моего дома, Хорхе, - тзимици многозначительно посмотрела на своего гостя.
-Прости, дорогая, но эта маленькая сволочь, - он указал тонким, изящным пальцем на хныкающую на полу Ди, - окунула меня с головой в дерьмо. Она умудрилась повздорить с представительницей Камарильи.
-Я.. я не зна-а-ала! – надрывно выкрикнула девушка.
-Меня не волнует, что ты знала, а что нет. Если твои куриные мозги хоть как-то умудрились пошатнуть ситуацию в городе, то я с удовольствием отдам тебя палачам Крипке.
-Может лучше мне? – Энджи улыбнулась. – Из нее бы вышел отличный экземпляр для моего питомника.
-Весьма неплохая идея. - Хорхе улыбнулся в ответ, а затем вновь глянул на свою подопечную. – А теперь, будь добра, опиши нашей хозяйке, как выглядела эта «камарильская дрянь». Заплетающимся языком, так и не отнимая от лица ладони, Ди в подробностях описала внешность Леи.
-Кажется, я знаю кто это, - тзимици щелкнула хвостом по полу, оставив на паркете белую черту.
-Клан?
-Вентру, - едва она сказала это слово, как Хорхе вскочил со своего места и с силой пнул Ди под ребра, вызвав очередной истошный вопль. Затем повторил процедуру еще раз.
-Важная шишка? – лицо Хорхе просто пылало гневом.
-Не особо, но вот ее Сир… могут быть проблемы, большие проблемы, - тзимици выразительно выгнула бровь.
-Дорогая, буду тебе очень признателен, если ты уладишь возможный конфликт. Надеюсь, что нашим дорогим Вентру также некстати сие происшествие, как и нам.
-Посмотрим, что я могу сделать, - Энджи коротко кивнула и вышла с кухни. Хорхе вновь повалился на кресло, разглядывая сквозь хрустальные стенки бокала яркую кровь. Если бы он в этот момент посмотрел на Ди, то уловил бы полный ненависти взгляд, пусть и беспомощный на данный момент.
Она молча сверлила взглядом своего Сира, мечтая увидеть его окончательную смерть. Но с другой стороны он ее Сир, и узы крови побороть нельзя… Она так и останется его вечной куклой для вымещения гнева, который она впитает словно губка, а потом станет вымещать на любом, что попадается ей на пути. Так было, так и останется… В этом мире ничто не меняется, все остается незыблемым и неделимым. Но… но, что если? Нет, так нельзя…. Ведь он спас ее. Или же стоит попробовать? Сейчас, когда он ждет меньше всего… Ди хотела заплакать, но у нее никак не получалось. Мертвые не могут рыдать, мертвые не могут чувствовать ничего, кроме боли и страха…
-Хорхе, нам пора, - подала голос Энджи, держа мобильник в руке.
-В чем дело? – ласомбра оторвался от созерцания бокала и его содержимого.
-Крипке хочет нас видеть, немедленно. И, мне кажется, это не сулит ничего хорошего.
-А что с ней? – он кивнул головой на Ди.
-Про нее мне ничего не сказали, думаю, что лучше оставить здесь.
-Хорошо. - Хорхе кивнул и поднялся с кресла, подхватит со стола графин с витэ. – Тебе повезло, мой птенчик, но лишь на этот раз.
Ласомбра с некоторым отвращением посморел на Ди, а затем щедро полил ее кровью из графина:
-Ты хотела пить? Так пей же, пока дают. Знаешь, я уже начинаю жалеть, что завел себе такую беспородную дворнягу, как ты, -затем он, подхватив Энджи за руку, вышел.
Как только дверь захлопнулась, дом огласил душераздирающий крик:
-Будь ты про-о-о-оклят!

Ждать мне пришлось совсем недолго – едва добравшись до шоссе, я увидела, как из-за поворота выехал чёрный Лексус – один из многочисленных автомобилей, принадлежащих моему Сиру. Когда слегка приглушённый свет фар вырвал мою фигурку из окружающей тьмы, машина поравнялась со мной и я услышала короткий щелчок, последовавший за подобравшимся ближе шумом работающего двигателя – открылась дверца и мужчина, сидевший за рулём, приглашающе кивнул на заднее сиденье – «Прошу, мисс Ньюман».
Сжав сумочку в руке, я села в салон, который, в отличие от авто таксиста, был очень просторным, и в который не надо было протискиваться, согнувшись в три погибели. Сидевший впереди водитель окинул меня добродушным взглядом и, стряхнув пепел от сигареты в окно, произнёс приятным баритоном:
- Едем домой, ведь так?
Признаться честно, я не услышала его то ли вопроса, то ли слегка замаскированного утверждения, ибо мои мысли были слишком далеки от набирающего скорость чёрного автомобиля. Я думала сейчас лишь о том, как наивно было предполагать… к чёрту!... не предполагать, а проявлять робкую надежду, что хотя бы в этот единственный раз, когда мне нужна помощь – подчеркиваю – серьёзная помощь, мой Сир сам приедет на своём жутком Линкольне и в полном молчании, но, как всегда, слегка приподняв левый уголок рта в незаметной улыбке, распахнёт дверцу и жестом укажет на заднее сиденье.
«Глупая, глупая дура!» - я с силой ударила кулаком обивку сиденья, стараясь как можно сильнее вжать её в каркас, но не мудрено, что у меня ничего не получилось.
Я подняла глаза на водителя, спокойно положившего руки на руль и водящего головой из стороны в сторону в такт медленной классической мелодии, в данный момент передаваемой по радио. Словно почувствовав мой взгляд, он оторвал внимание от дороги и в зеркале заднего вида я увидела его насмешливые глаза, с затаившейся где-то на дне надменной змеёй-издёвкой. Он смотрел на меня так, с каким выражением рассматривают экзотических животных, заключённых в отапливаемый аквариум, и которые бы неминуемо погибли от слишком сурового климата, если бы кто-то из посетителей решил забавы ради бросить в тонкую стенку камешек, надеясь, что от удара по стеклу пойдут трещины. Он смотрел на меня так, словно уже заметил трещину…
Я отвела взгляд в сторону, когда нас слегка занесло на повороте. Неприятное болезненное ощущение от прикосновения обивки к ноющим ссадинам заставило меня зажмуриться, когда же я открыла глаза, то, вглядевшись через затонированные стёкла в пейзаж, проносящийся мимо нас, поняла, что мы подъезжаем к Бланкенезе. Вместе с тем пришло осознание того, что я ужасно голодна.
В конце-то концов, великодушный Виктор, если уж ты решил взять на себя роль строгого отца, то почему бы и мне хоть разок не притвориться капризной дочерью?
- Поворачивай на Санкт-Паули – собравшись с силами, я сделала всё для того, чтобы мой голос звучал как можно твёрже и значительнее.
- Что? – оторопел водитель, поворачиваясь ко мне лицом.
Этого-то я и ждала!
- Я сказала, поворачивай на Санкт-Паули, - медленно облизнув пересохшие губы, я почувствовала, что эта попытка сведёт на нет все мои силы, но игра стоила свеч, - Мы едем туда.
Затянувшиеся секунды молчания, в которые я ждала результата применённого мной невинного фокуса, словно капли воды, выступавшие в качестве орудия одного из древнейших способов казни, монотонно ударяли по моей голове. Кап, кап, кап…
Выждав, когда упадёт пятьдесят третья капля, я опустила голову и тихо произнесла в пустоту:
- Так?
- Нет, не так, мисс Лея, - я почувствовала на своём затылке взгляд его слегка отстранённых карих глаз, - Мы едем домой.
«Проклятье!» - мысленно выругавшись, я закусила губу – тот факт, что водитель никак не отреагировал на мою попытку навязать ему свою волю, показался мне ужасно досадным.
- Я понимаю, вы голодны, - в его голосе проскользнули нотки теплоты и сострадания, – совершенно ненужного, понял, старый хрыч! – отчего-то носящие на себе оттенки фальши.
Так и не дождавшись моего ответа, водитель кивнул:
- Господин Виктор предусмотрел и это. Он велел передать вам кое-что, - тут шофёр слегка закашлялся, - На заднем сиденье. Уверен, сейчас Вы нуждаетесь в этом как ни в чём другом.
«Надо же, великодушный ты наш» - зло усмехнулась я про себя, но, тем не менее, стала осматривать сиденье на предмет наличия «подарка». Им оказалась прямоугольная бордовая коробка из плотного картона, сантиметров 15 высотой. Открыв её, я увидела, что всё это небольшое прямоугольное пространство было заполнено пакетами со свежей медицинской кровью… Отменной кровью первой группы.
Сдерживая себя, чтобы тут же не открыть самый верхний пакет с аппетитной вишнёвой краснотой, и стараясь как можно правдоподобнее сыграть незаинтересованную разочарованность, я отстранила коробку от себя. Однако это вышло слегка неловко – «презент» завалился на бок, разметав по широкому сиденью своё очаровательное содержимое, среди которого я заметила маленькую белую бумажку, благополучно скрывавшуюся от моего внимания до случившегося.
«Надо же, во всём бывают свои плюсы, нужно лишь постараться их увидеть» - подумала я, отцепляя прикреплённый к пакету с кровью листочек, на котором знакомым аккуратным почерком была выведена пара строчек.
«Хотя что ещё считать плюсом…»

С невиданной доселе ненавистью я скомкала бумажку в руке, решив как можно быстрее от неё избавиться – приоткрыв окно настолько, чтобы через возникшую щель пролез небольшой толщины объект, я выдворила бумажку – это церемонное напоминание, у кого в этой игре какое место, и с чувством полного удовлетворения закрыла окно. Благо, мы уже почти подъехали к моему особняку.

- Что же, мисс Лея, желаю Вам приятно отдохнуть и скорее забыть о произошедшем. – шофёр, проводивший меня до двери, покосился на моё измятое платье и ссадины, слишком явно выдававшие, что эту ночь я провела отнюдь не в компании щедрых джентльменов. Окинув взглядом ещё и коробку, которую я не выпускала из рук и не доверила нести ему, водитель вежливо попрощался и стал торопливо спускаться с лестницы.
Мысль о том, что совсем скоро я окажусь наедине с долгожданным ужином, вскружила мне голову, и я уже было собралась войти в дом, как меня отвлёк голос водителя, видимо, вспомнившего ещё что-то важное… «Или же попавшего, хоть и с опозданием, под моё влияние» - не без удовольствия подумала я.
- Да, и ещё кое-что! – бросил он уже вдогонку, - Господин Виктор просил предупредить Вас, чтобы в пять часов сей ночи Вы не убирали далеко телефон – он обещал позвонить…
Не дослушав, что ещё велел передать «Господин Виктор», я закрыла дверь, которая выразила весь спектр моих эмоций, хлопнув так, что, должно быть, слышали и в соседнем квартале.

Освободившись от испорченной кровью одежды и закутавшись с ног до головы в тёплый плед, я в изнеможении опустилась в очень кстати поставленное рядом кресло. Как приятно было снова оказаться в безопасном, ставшим практически родным домом, убежище.

«Твоё здоровье, моя послушная девочка» - со злостью процитировала я содержание записки от Сира и, сняв с коробки, с которой так и не рассталась, крышку, вытряхнула все пакеты на пол.

Было трудно заставить себя не смотреть, как завораживающе Луна играет бликами, растекающимися то к центру, то отбегающими к краям глянцевой поверхности упаковок с кровью… Разумеется, с кровью первосортной первой группы… Но ещё труднее было заставить себя смириться с той ролью, которою отводил мне Сир.
Я чувствовала себя маленькой ничтожной детской куколкой, набитой отсыревшим тряпьём, которая днём вместе с остальными плюшевыми товарками умильно дёргает ножками, привязанными тонкими нитками к пальцам кукловода, а ночью, покинутая, покоится в пыльном деревянном ящике, ожидая дневное представление…
Было противно и противоестественно жалеть себя, но существовать, ограничиваясь дежурными фразами и улыбками, натянутыми с таким трудом на выпирающую поверхность хищных клыков было ещё труднее…
Нащупав в абсолютном мраке пустынного дома свой телефон, я, без промедления, нажала на кнопочку «выкл» и, уткнувшись носом в кожаную обивку кресла, совершенно по-детски расплакалась.

Касс ужинает, Арлети и кас спасают Ферна от попытки суицида, укладываются спать
Мы шли по тёмной улице, разговаривать не хотелось. Невдалеке, на противоположной стороне улицы какой-то подвыпивший мужчина пытался поймать такси. То, что улица была совершенно пуста, его совершенно не смущало. Арлети молча остановилась, я тихо перешла улицу и подошла к пьянице сзади. Я не стала делать никаких театральных жестов вроде хлопанья по плечу. Я просто обхватила его за голову и вонзила зубы в его шею. Когда я остановилась, он хрипло дышал, закрыв глаза и привалившись к фонарю. Ничего, просто утром у него будет более сильное похмелье чем обычно. К кладбищу мы подошли в молчании. Я заглянула в склеп, проверить как там Ферн.

***
Арлети, Кассандра, Ферна, перед рассветом, кладбище

- Ферн, мы вернулись, - негромоко проговорила Кас в приоткрытую дверь и отошла, уступая дорогу Арлети. - Заходи, я тут погуляю ещё чуток
Я неторопливо вошла внутрь и осмотрелась. Моему взору предстало душераздирающее зрелище: Ферн, все так же, в чем мать родила, сидел на мраморной скамье склепа в позе роденовского мыслителя. Вот только физиономия его выражала вовсе не напряженный ход мыслей, а просто-таки неземное отчаяние. Ситуация начинала все отчетливее попахивать фарсом. Я подошла к столу, облокотилась на него и тяжело вздохнула.
Услышав шаги девушки, Ферн поднял глаза на Арлети и наградил её долгим взглядом.
- Извини... - бесцветным тоном сообщил он. Если бы это видела Кассандра, она бы сказала, что депрессивная фаза психоза в самом разгаре.
Мда... Да тут кажется, все серьезнее, чем я думала... Что ж, фарс отменяется, да здравствует мелодрама. А впрочем, какая, к черту, мелодрама - Ферн был каким-то совершенно поблекшим и бесцветным. Это начинало меня беспокоить.
- Ферн... - начала я неуверенно (геенна, практически в первый раз в не-жизни я по-настоящему растерялась), - Может, нам стоит поговорить откровенно? Как ни смешно это для нас с тобой звучит...
Я поймала себя на том, что отчаянно не хочу его терять... Неужели Арлети-Казанова попалась в свои же собственные сети?!
- Говорить? Я мёртв, ты знаешь какие-то слова , чтобы это исправить? Я прогнил до кончиков ногтей и всё вокруг меня отчаянно смердит гнилью! Мне нравиться девушка, и что я делаю? Вместо того тчобы назначить ей свидание шпионю, как последний подлец, подозреваю её в кознях и против моего клана и чёрт знает в чём ещё! - Голос Ферна был попросту загробным. Он
по-волчьи оскалился и уродливый след ожога на его левой /или правой?/ щеке проступил во всей красе
Как мне все это знакомо... Если бы не мой ментор, я, наверно, уже через месяц-другой покончила бы с собой. На я смогла с этим справиться и даже найти в таком бессмысленном существовании особую прелесть... Хотя, почему - бессмысленном. Лично в МОЕМ существовании смысл есть! А Ферн вот, значит, до сих пор, бедолага...
- Послушай, мы все в таком же положении. Мы не выбирали свою судьбу, так? Мне тоже нравится один парень, - я тонко улыбнулась, - и я, пожалуй, дам ему еще один шанс. И возможность спросить у меня прямо то, о чем он хочет узнать.
Да-да, а уж я-то, в случае чего, всегда сумею ответить так, чтобы сказать много и ен сказать ничего. Я выжидающе посмотрела на Ферна.
- Не выбирали... да... не выбирали... но ведь ещё есть шанс , шанс ещё есть, ещё можно всё изменить, - суетливо прошептал Ферн , вскочил на ноги и пьяно пошатываясь вышел из склепа. - У меня ещё етсь выбор, да! прокричал он неуверенным шагом направляясь к воротам.
- Эй, что случилось? - послышался встревоженный голос Кассандры
- Ферн... - Я попыталась задержать его, но носферато ловко увернулся, - Ферн, не надо... Кассандра! Иди сюда, ему, похоже, совсем плохо...
Касс подбежала к Ферну и схватив его за плечи заглянула в лицо.
- Я не буду продолжать...Я просто не буду продолжать жить вот и всё, Это выход, сестрёнка, это самый настоящий выход, они не могут меня заставить, не могут!
- Чёрт побери! Арлети, задержи его, я сейчас!
Кас бросилась в сторону ограды и попыталась вырвать из неё металлическую перекладину. После нескольких попыток ей удалось выломать два прута, из тех что были похуже приварены.
Геенна!.. Только самоубийц мне не хватало!.. Я бросилась к Ферну, и повисла на нем, буквально сдавив в своих объятиях. Заценил бы что ли, - черт возьми, он первый мужчина, на которого я бросилась!
- Ферн... - сквозь зубы процедила я, - Успокойся, пожалуйста... Давай просто отдохнем, а? А завтра все встанет на свои места... Ну смотри - я здесь, с тобой...
- Ты со мной? И к чему это приведёт? - Ферн проникновенно посмотрел Арлети в глаза. - МЫ будем ходить на свидания? Гулять, держаться за руки? А может мы поженимся в церкви и заведём прелестных маленьких детишек? Нет, - Ферн утробно и ка-кто по особому жутко расхохотался, - мы удочерим Кассандру! Она ведь так скучает по свей семье! Нет, малышка, это совсем другая сказка, "Чудовище и чудовище", вот как она называется!
- Арлити, пригнись! - послышался сзади шёпот Кассандры.
Почувствовав недоброе, я молниеносно нырнула вниз.
Кассандра буквально материализовалась за спиной Арлети и со всего размаху лупанула Ферна железным прутом. Кажется, хрустнули рёбра, сам Ферн покачнулся и упал на спину. Пока он не успел сообразить что происходит, Кас взгромоздилась ему на грудь и принялась скручивать ему руки тем же самым прутом. Было видно, что делает она это не в первый раз.
- Держи его за ноги! - крикнула она Арлети (можно дальше написать что обшими усилиями его скрутили и отнесли?)
После того, как мы, изрядно повозившись с Ферном, все-таки связали его и уложили на саркофаг, я уселась на пол рядом с нашей добычей и сочувственно посмотрела на Кассандру:
- И часто он так?
- Временами. Шрам с позапрошлого раза остался. Сегодня ты видела его во всём великолепии - от маниакальной фазы до депрессивной. Будь он в нормальном состоянии, он бы не устраивал этот цирк с купанием и вообще, сделал бы всё, чтобы ты не узнала о нашем присутствии. Хотя... чёрт, кто знает, может оно и к лучшему. Ему не помешает немного встряхнуться
Я тяжело вздохнула.
- Ясно. И надолго это у него?
- Да нет... лишь бы день пережил, а к ночи он обычно возвращается в нормальное состояние. Арлети... скажи мне... какие у тебя здесь интересы? Обещаю, что это останется между нами. Я спрашиваю только потому, что для меня важнее всего состояние Ферна. Я хочу знать, что ему не грозит... разочарование.
Разочарование?? Ох, ребята, зачем вы связались со мной... Я не хочу, не хочу стоять перед дилеммой - долгожданная месть или любовь и мирная жизнь, Каин избави... Да и какая там мирная жизнь - эти двое явно от кого-то прячутся, Ферна, вон, даже трясет, когда Кассандра куда-то отлучается...
- Я же сказала: я путешествую. Мы, равнос, не можем долго сидеть на одном месте. Во всяком случае, никто из нас до сих пор не пробовал, - усмехнулась я и уселась прямо на пол, облокотившись на саркофаг, с которого нас испепелял взглядом несчастный Ферн, - Сегодня здесь, завтра там. Я просто очень давно не была в Германии... Вот решила по пути в Польшу сделать крюк. Я жила здесь когда-то.
Если бы Касс сама не испытывала подобных чувств, она бы десять раз задумалась: ностальгирующая равнос? Но прекрасно понимала, что такое скучать по семье и по дому. Кряхтя она подтащила кованую скамью к двери склепа. К счастью, та открывалась вовнутрь.
- Понимаю. Я сама до сих пор не могу смириться, что никогда больше не увижу свой дом и своих родных .
- Но если мне тут понравится... Что ж, я могу и задержаться. Пока твой непостоянный друг не найдет себе еще какой-нибудь... объект.
- Непостоянный? Это вряд ли. – Кассандра поудобнее устроилась на лавке. – Что ж, попробую поспать. И тебе советую.
Я улыбнулась:
- Отличная идея, Кассандра. Что ж, спокойного дня. И тебе тоже, милый, - я уютно устроилась на саркофаге и, нежно обняв Ферна и положив голову ему на грудь, закрыла глаза.

Огромный, величественный куполообразный потолок главной залы капеллы, выложенный затейливой, поражающей своей красотой, мозаикой, служил хорошим напоминанием любому, кто приходил сюда. Это напоминание гласило: узрите, сколь мелки и ничтожны вы в сравнении с тем, кому принадлежит это произведение искусства. Клан Тремер всегда отличался претенциозностью, но здесь это вылилось воистину в гипертрофированном масштабе. Упоение своей, скрытой от посторонних глаз, мощью ощущалось в каждой детали интерьера. Высокая готика в гармоничном сочетании с расцветом ренессанса. Вдоль всей окружности залы шла резная балюстрада, украшенная небольшими статуями горгулий, которые, словно зоркие стражи, охраняли покой капеллы. Узкие, стрельчатые окна заполняли витражи, изображавшие значимые события в истории клана, а также их символику. Черный, холодный мрамор был везде, даже три ряда скамей, что сужались к центру залы, были вырезаны из него. Вычурные канделябры выстроились аккуратным кругом, обрамляя все помещение целиком. И ни одного предмета интерьера, который хоть как-то превозносил цивилизацию, казалось, что время замедлило свой бег для капеллы.
Перед алтарем, выполненным из того же мрамора, что и все остальное, стояла одинокая фигура, закутанная в плотный саван из кроваво-красного шелка. Гамбургский примоген Тремер, а это была именно она, молча, не нарушая заповедной тишины капеллы, листала приличных размеров фолиант из тонкого пергамента, который удобно расположился прямо на алтаре. Взгляд светло-голубых глаз быстро бегал по уже знакомым ему строчкам, то и дело, останавливаясь на отдельных словах, а затем вновь продолжал свой бег.
Очередная страница оказалась позади, когда София, не поднимая головы, взглянула на массивную дубовую дверь. Раздался тихий стук, который, однако, многократно усилился из-за особого расположения стен залы. Тонкие губы чуть приоткрылись:
-Войдите, - голос примогена оказался мягким, ласкающим слух, но за ним ощущались стальные нотки.
Створка двери слегка отошла в сторону, когда в появившуюся щель протиснулась голова одного из служителей:
-Госпожа, прибыл…, - начал было служка, но София прервала его жестом руки.
-Пусть войдет, - она еще раз пробежала взглядом по строчке, запоминая место, где остановилась и с силой захлопнула фолиант.
Створы дверей разошлись на почтительное расстояние, дабы впустить важного гостя, коим оказался высокий породистый блондин лет сорока, одетый в классический строгий костюм с превалирующим серебряным оттенком. София вышла ему навстречу, нацепив на себя дежурную улыбку:
-Фридрих, ваша пунктуальность просто поражает, - тремер почтительно раскланялась, всем своим видом выражая то, как она рада видеть гостя в своем доме.
-Пунктуальность – вежливость королей, - блондин усмехнулся, в свою очередь сделав галантный реверанс.
-Может быть пройдем в мой кабинет, дабы обговорить все наши дела в более удобной для этого обстановке? - София выразительно посмотрела на гостя.
-Я бы не отказался, но знаете, у меня еще много дел…, - на лице блондина легла легкая тень.
-Что-то случилось?
-Небольшой инцидент с представителем Шабаша.
-Вот как? Честно говоря, удивленна, - София присела на скамье, не сводя взгляда с Фридриха.
-Небольшое недоразумение, только и всего. В другое время я бы просто закрыл на это глаза, но, учитывая нынешнюю обстановку в городе, приходиться заниматься подобным. К тому же, нападение было совершенно на представителя моего клана, - Фридрих задумчиво провел пальцами по подбородку и уселся рядом с тремер.
-Впрочем, это никак не повлияет на наши с вами дела. - Продолжил блондин. – Итак, что уже удалось раскопать?
-Поджег совершил птенец каэсида. В данный момент он со Шнайдером, если мои источники информации не ошиблись, что делают они весьма редко, - София многозначительно посмотрела на своего собеседника.
-Я смотрю, Марк уже подхватил инициативу. Это может быть проблемой. Ладно, поручу это Старику, пусть разбирается.
-Мне кажется, что лучше обойтись без носферату в этом деле, тем более что Марк спонсирует их общину…
-Как и я. Неужели вы думаете, что я во всем собираюсь полагаться на канализационных крыс? – Фридрих сверкнул белозубой улыбкой.
-Как знаете, - София пожала плечами.
-Так, ладно, а что с новоприбывшими? Последнее время в городе просто не протолкнуться от Сородичей, что мне не по душе.
-За ними уже установили контроль, так что особой проблемы создать не должны. В основном это неонаты.
-Чудно, только вот не внушает доверия. Чем меньше здесь околачивается всякого сброда, тем лучше.
-А мне вот в этом видится уникальная возможность…, - тремер откинулась на спинку скамьи и посмотрела в потолок.
-Да? И какая же? Не просветите на этот счет?
-Ну-у-у, - протянула София, - к примеру устроить провокацию. Думаю, что даже ваш недавний инцидент можно использовать в этом ключе.
-Идея здравая, только меня не прельщает мысль пускать в расход своих.
-Ой, да ладно вам, Фридрих. Неужели в происшествии был вовлечен ваш личный помощник?
-Нет, но… Хотя, думаю, что вы правы. Нужно использовать любую возможность, а эта, как нельзя кстати.
-Ну, вот и порешили, - София перевела взгляд с потолка залы на Фридриха и улыбнулась ему.
-Хорошо, я займусь этим. Что касается вас, дорогая София, то, прошу, не подведите меня, - вентру встал со скамьи, поправив свой костюм.
-Извольте не беспокоиться по этому поводу, - тремер также встала, провожая своего гостя.
-Что ж, всего хорошего, - Фридрих слегка кивнул и торопливо вышел.
Когда дверь захлопнулась за примогеном Вентру, София некоторое время молча смотрела на резные створки, прежде чем снова заговорить:
-Надеюсь, ты все понял, Змей?
Чуть позади нее из тени появилась уродливая, сгорбленная фигура носферату:
-Да, госпожа…

Черный "танк" с серебристым шильдиком "G 55" уверенно летел по идеальному, как лед, асфальту почти пустого немецкого автобана, вспарывая ночь бело-голубым скальпелем дальнего света. Три с половиной сотни лошадей без особых усилий держали стрелку в близи от отметки "200". За окном промелькнул указатель поворота - "Ausbau/B195" - значит ехать осталось минут 20 или около того. Я невольно напрягся, еще раз прокручивая в голове события этой и предыдущей ночи. Пока что все шло гладко, даже слишком гладко. А когда все слишком - я начинаю нервничать, потому как начинаю чуять засаду.

Николаич вызвал меня ближе к полуночи. Он был краток и резок. Как всегда.
- Вопросы?
- Вопросов нет.
- Выполнять.
И не прошло трех часов, как волею "начальства" и силою стальной белокрылой прицы я уже был в Кенегсберге...
Калининград. Я так и не привык к новому названию. Город сильно изменился с тех пор как... Но придаваться ностальгическим воспоминаниям было некогда. До рассвета оставалось совсем мало времени, а организовать надо было многое. Впрочем, звонок Адаму меня несколько успокоил. Старый боевой товарищ - он не забыл нашей дружбы... и своего долга. А возможно нос этой хитрой крысы унюхал возможность, котоую проглядел я. Адам всегда был пройдохой, даже при жизни.
Спать я ложился уже в сумерках.

Мы выехали из Гданьска рано, не было еще и десяти вечера. Удивительно как легко его "начальство" пошло на встречу моему. Особенно учитывая все споры последних лет. Впрочем, если б не грязные игры и политиканство Голубой Крови, мы - солдаты - всегда смогли бы договориться друг с другом.
- Ты уверен, что должен ехать сам?- спросил меня Адам. Опытный разведчик, он не хуже меня понимал, чем может закончиться наше задание. Но выбора у меня не было. "Папаша" Ганс - эта фашистская сволочь - он прожевал бы и проглотил в два счета любого птенца помоложе - и не поперхнулся бы, гад.
- То все так,- "вздохнул" Адам чуть позже, когда я наконец рассказал ему известные мне подробности и причины, побудившие обратиться к нему за помощью. Я сделал это только сейчас, по пути к границе, потому что не хотел, чтобы эта информация попала к его старшим. А Адам, не смотря на всю нашу дружбу, сразу же передал бы ее. Таков был его мир, законы клана и крови.
- То все тАк,- повторил он почти без акцента, лишь инода промахиваяь с ударениями,- но начтО ты надеЭшься? Они не пОйдт вам на встречу. У тебья нет реальной силы за спИной. Они не станут стОбой говорить.
Я ничего не ответил. Отвечать, собственно, было нечего. Адам был прав. Я представлял силы... - у которых не осталось реальных сил. Мы еще что-то могли, мы пыталсь сохранить самостоятельность, пытались влиять на мир вокруг нас, но... Нас осталось так мало! Нас обескровили - в прямом смысле этого слова. Да что уж тут говорить - мы искали союзников среди тех, кто был побит и обезглавлен не меньше нашего!

Незадолго до двух ночи мы были на границе. И прошли ее без досмотра и лшних вопросов, причем с обеих сторон. Ни бронированный G-wagen, ни его несовсем обычные пассажиры "не вызвали" подозрений. Я про себя посмеялся - связи Адама все еще производили впечатление, хотя смутное время перепутало все карты и для его Сородичей тоже.

Я взглянул в зеркало заднего вида на компаньона, вроде бы мирно посапывавшего на заднем седенье. Череп причудливой формы, обтянутый шелушащейся кожей в струпьях, гнеющая дырка вместо носа, глаза без век, уши торчком, как у какого-нибудь "леголаса"... Но я видел в нем совершенно другое - веселого, смеющегося польского парня с васильковыми глазами и копной пшеничных волос. Почему-то вспомнилась Белорусия, 43-й год...
Нет, он не спал. Он так же, как и я, напряженно просчитывал варианты.

Он стоял в тени и молча наблюдал через смотровое окно, занимавшее большую часть стены, как разгружают последний грузовик. Люди, словно какие-то мураши, копошились внизу, перетаскивая тяжелые ящики и аккуратно укладывая их штабелями. Работа шла размеренно и точно, подобно хорошему часовому механизму. Если так будет продолжаться дальше, то это Рождество будет просто феерическим, во всех смыслах этого слова.
Он отошел от окна и сел в свое кресло, закинув ноги на большой письменный стол. Некоторое время смотрел в потолок, что-то прикидывая в уме, затем протянул руку к телефону и нажал кнопку громкой связи.
-Впустите их, - он убрал ноги со стола и посмотрел на дверь. Через пару минут раздался скрип половиц, и в дверь постучали.
-Войдите.
Дверь медленно приоткрылась, и в помещение вошли двое. Они остановились напротив стола, пока он их пристально рассматривал.
-Вот знаете, я рассчитывал, что ваш приезд пройдет не так громко. Слухи летят быстро, и скоро каждая собака в городе это будет знать. Это может нарушить наши стройные планы, а я этого не люблю. Вы ведь должны отдавать себе отсчет в том, что они воспользуются любой зацепкой, чтобы развязать себе руки…
-Я понимаю, больше такого не повториться, - Хорхе выступил чуть вперед.
-Разве я давал тебе право говорить?!
-Нет, конечно нет, прошу прощения, - ласомбра кивнул и встал на свое место.
-Так-то лучше. А теперь слушайте и не перебивайте. - Крипке встал из-за стола и отошел к окну, заложив руки за спиной. – Мы уже долгое время лелеем этот план, а теперь, из-за твоего птенчика все может пойти под откос. И тогда всем нам будет очень худо. Архиепископы и Примасы не потерпят очередной неудачи, и если что-то пойдет не так, то мы будем отвечать за это.
Крипке повернулся и уставился на Хорхе и Энджи, сверля их своим тяжелым взглядом.
-Но, не будь я Епископом этого города, если у меня нет пары козырей в рукаве, - он недобро усмехнулся, - один из которых вы можете лицезреть прямо сейчас.
Крипке выразительно, словно фокусник на сцене, провел рукой. И тот час же из тени появилась невысокого роста фигура, с головы до ног закутанная в серый, невыразительный плащ с капюшоном.
-Это и есть твой «козырь»? – Хорхе несколько скептически посмотрел на фигуру, которая едва доставала ему до подбородка.
-Один из них. О, и не стоит его недооценивать. Он разберется с любым возможным препятствием, так, мой мальчик? – Епископ перевел взгляд на низкую фигуру: та лишь коротко кивнула и вновь растворилась в тени.
-«И турки вновь завывают у наших ворот», - Энджи чуть нахмурилась, проводив взглядом исчезнувшую фигуру.
-А ты наблюдательна, дорогая, но не стоит понапрасну беспокоиться о пустяках. Лучше удели внимание своим первоочередным задачам. - Крипке уселся обратно и продолжил. – Теперь, что касается вас. У меня есть ряд дел, которые лежат мертвым грузом уже некоторое время, и я хочу, чтобы вы ими занялись.
-У нас итак есть задача, - Хорхе недвусмысленно дал понять, что не собирается брать на свои плечи еще какие-то дела.
-Это была не просьба, - Епископ вытащил из ящика приличных размеров папку и небрежно кинул ее на стол, - вот, ознакомьтесь, тут есть вся нужная информация. Что касается твоей задачи, Хорхе, то мне кажется, что лучше всего задействовать стаю. Неонатам нужна практика.
-Да? И кто ее поведет? Я?
-Нет, стаю поведет твой птенчик – Ди.
-Она?! Она слишком молода, чтобы вести кого-то за собой, тем более стаю…
-Я все сказал, а теперь принимайтесь за выполнение. И, я очень надеюсь, что вы меня не подведете. В противном случае, станете кормом для бездомных псов, - Крипке демонстративно повернулся к ним спиной.
Когда Хорхе и Энджи вышли, Крипке посмотрел туда, где исчезла невысокая фигура.
-Следи за ними. Постарайся сделать так, чтобы они тебя не заметили…