В глазах Анатувиэль потемнело, девушка почувствовала странную легкость и услышала над собой голоса. Она не могла видеть говоривших и не могла осязать пространство вокруг себя. Анатувиэль казалось, что она просто подвешена в пустом пространстве, в котором не было ничего, кроме бесконечной непроницаемой тьмы. Голоса приблизились. Судя по голосам, их было четверо, и говорили они явно о ней.

- Она отступница, предавшая свою расу, свой род и свою веру. На ее совести чужие жизни. Я не приму ее, - говорил властный мужской голос.
- Если Первый из Селдарин сказал это, - ответил глубокий женский голос, в котором чувствовалась мощь и безграничаня мудрость, - я не вправе забрать ее к нам и судить. Мне очень жаль.
- Я не отвернусь от нее, Госпожа Грез, - заявил второй мужской голос, гораздо моложе первого. В нем чувствовались хитрые и насмешливые нотки, - Я не бросил ее тогда и ни разу не пожалел об этом. Она не раз радовала меня и никогда не забывала обо мне. Не брошу я ее и сейчас. Прошу тебя, о Повелитель, отдай ее мне!
- Или мне, - вмешался четвертый голос, звонкий и веселый, принадлежавший молодой девушке, - Она мне угодна. Она не боялась любить и быть любимой. Все те, кто любил ее и кого любила она, погибли. Разве она не достаточно настрадалась, о Венценосец Арвандора? Прошу, яви милосердие!
- Нет, - в голосе Первого из Селдарин появились металлические нотки, - Она недостойна моего милосердия. Она презрела все законы, земные и божественые. Ее душе не место здесь. Ты, Хамелеон и ты, Госпожа Золотое Сердце, не умоляйте меня. Я повелеваю тебе, Госпожа Грез, вернуть ее туда, откуда она появилась - к столь милым ее сердцу людям. Да растворится в небытии ее душа, от которой отказались боги!
- Постой, Госпожа Грез! - воскликнул второй женский голос, - Прежде, чем ты выполнишь приказ нашего Повелителя, позволь мне принести этой заблудшей душе последний дар!
- Хорошо, Госпожа Золотое Сердце, - отозвался тот, кого называли Повелителем, - Я выполню эту твою просьбу.
- Позволь тогда уж и мне, как ее самому главному покровителю во всем, тоже принести ей дар, - вмешался тот, кого назвали Хамелеоном.
- Я согласен. Вы оба можете принести свои дары, - вздохнул Первый из Селдарин.
- Благодарю тебя, о Венценосец Арвандора! - в голосе Госпожи Золотое Сердце зазвучала улыбка, - Мой дар будет таков: когда ее душа попадет обратно на равнину Фуги, она окажется рядом с душой ее погибшего возлюбленного. Пусть в последние мгновения они будут вместе. Если, конечно, сумеют узнать друг друга.
- А я скрою свой дар, - судя по голосу, Хамелеон тоже хитро усмехнулся, - И вы, и она узнаете о нем, лишь когда придет время...
- Хамелеон, ты грозишь рассердить меня... - в голосе Первого из Селдарин зазвучала ярость.
- Ты сам согласился на дар, о Повелитель, - бесстрашно ответил тот, кого называли Хамелеон, - и ты ни слова не сказал о том, что тебе должно быть известно, в чем именно он состоит...
- Хорошо, - Первый из Селдарин тяжело вздохнул, - а сейчас, когда дары вручены, отправьте ее туда, где ей самое место.
- Я повинуюсь тебе, о мой господин, - Госпожа Грез мелодично пропела заклинание. Оно окутало несчастную душу эльфийки золотистым облаком, затягивая ее и унося куда-то...

------------------------

... По равнине Фуги, не обращая внимания на бомотание и крики душ мертвых, медленно брела закутанная в побуревший от времени эльфийский плащ фигурка. Ее руки были молитвенно сжаты, но то, что она шептала, была вовсе не молитва ее богам. Эльфийка всматривалась в окружающие ее души и беззвучным шепотом, одними губами повторяла:
- Узнай меня, я прошу, я умоляю тебя, если любишь, пожалуйста, узнай меня...

Эльфийка медленно брела по равнине Фуги, постепенно теряя надежду увидеть среди всех этих душ хоть одну знакомую. "Где Трина? Где Брон?" - думала она, - "Вряд ли я уже когда-нибудь их увижу... У них свои боги, и наверняка они сразу же забрали их... А я теперь стану пылью, и не смогу сказать Трине, что такой подруги, как она, у меня никогда не было, а Брон уже никогда не узнает..."

Тут внимание Анатувиэль привлекли крики, доносящиеся откуда-то справа. Кричали здесь многие, от радости или от отчаяния, но... Призывать черта на равнине Фуги мог лишь один человек. Радуясь, что боги не лишили ее чувства юмора, эльфийка отправилась на крик. Так и есть - варвар решал проблему первым пришедшим в голову способом. А что могло придти в голову варвару?

- Черт! Черт! Черт! - земля сотрясалась от мощных ударов кулаков Брона.

Анатувиэль неслышно подошла к другу и встала прямо перед ним.

- Ты призывал черта, любимый? - тихо сказала она, - Что ж, я здесь.

Души Неверных, терпя неимоверные муки, кричали непрерывно, поэтому стена была воздвигнута так, что лица несчастных были обращены в сторону равнины - как назидание остальным. Частично муки несчастных вызывала зеленоватая плесень, удерживающая души в стене. Этот живой строительный раствор прорастал между тенями, болезненно пронзая каждого несчастного, который переставал шевелиться.

Сквозь ворота двигалась процессия душ сопровождаемая стражами Королевства Мертвых. В воздухе стоял непрерывный гул, но соткан он был не из молитв, как на равнине Фуги, а из пронзительных злобных ругательств и страдальческих криков. Возле ворот гул становился оглушительным, так как все переходили на крик.

Слова Брона прозвучали как гром среди ясного неба…

Маги и колдуны, призывающие Мистру отпрянули в разные стороны. Менестрели Тиморы перестал петь и уставились на Брона. Когда он встретился с ними взглядом, кто-то потупился, кто-то отвернулся, но варвар все же успел заметить, как их глаза затуманил ужас. Несколько воинов и варваров, молящиеся Темпусу и перечисляющие бесчисленные имена убитых врагов, разом развернулись к Брону – сдвинутые брови явно показывали, что им не по душе его поступок. Преданные богам души расступились и образовали широкий крут. Их лица были обращены в небо, руки судорожно сцеплены в религиозном порыве.

К Брону и Анатувиэль, обескураженным таким поведением окружающих, приблизились две высоченные фигуры в серых плащах с символом Лорда Смерти. Одного взгляда на людские тени вокруг было достаточно, чтобы понять – помощи ждать неоткуда. Все отвернулись от варвара, оставив на милость двух стражей.

– Этот, похоже, наш клиент, – послышался голос из-под капюшона.
– Просто еще один Лживый или Неверный, – прозвучал ответ.
– Ну как? Начинай молиться, слизняк. Дай нам послушать, как ты умеешь громко звать своего бога.

Если бы друзья оглянулись, то заметили бы еще одну пару стражников приближающихся быстрым шагом, распихивая неуспевшие отойти в сторону души.

- А ведь я немало сил потратила, чтобы не встретить тебя так скоро – укоризненно произнёс звонкий женский голос у неё за спиной.

Трина обернулась. Перед ней стояла высокая светловолосая женщина в зеленом камзоле, вышито по краям рукавов и подолу серебряными трилистниками. Свободные брюки оставляли возможность двигаться совершенно свободно, обута она была в мягкие кожаные туфли. Правый рукав испачкан мелом, на переносице следы от пенсне. Всё это Трина отметила машинально, на профессиональном уровне. Незнакомка усмехнулась – она явно заметила, что её оценивают.

- А ты не теряешь профессиональный навыков. Ладно, вижу ты меня не узнала. Хотя регулярно преподносила мне цветы, украшения и духи – тут женщина подмигнула.

- Моя госпожа! – Трина попыталась изобразить великосветский реверанс.

- А! – Тимора махнула рукой. – Перестань. Глупости всё это. Так меня постоянно называют те, кто вспоминает меня только когда запахнет жареным.

- Вы…

- Ты. Раньше ты всегда обращалась ко мне на «ты», как к подруге. Кстати отличные духи, те что ты приносила в храм на прошлой неделе.

- Ты… заберёшь меня к себе?
- Только если мне не оставят другого выхода. Видишь ли, твоя смерть – это… Большая неудача, если можно так сказать, и мне это не по вкусу. Келемвор, чтобы у тебя в печёнках плесень поселилась! – Вдруг рявкнула Улыбающаяся Госпожа.

- Ладно, пойдём. - Богиня удачи взяла Трину за руку и повела… Воровка даже не спросила, куда они идут.

- Они все думают, что рассчитывать вероятности, подстраивать совпадения и мухлевать с теорией относительности – легко! А я может ночами не сплю, черчу вероятностные графики – жаловалась Тимора. – А ещё надо ведь даровать заклинания, не забывать являться верующим … И при этом я должна хорошо выглядеть!

Трина сочувственно кивала. Она и не предполагала, что быть богиней так тяжело.

Когда они прошли уже порядочно, Тимора вдруг остановилась.

- Отлично. Как всегда рассчитала верно – самодовольно произнесла она.

Среди толпы молящихся Трина разглядела Бронгара и Анатувиэль, тесно прижавшихся друг к другу.

Трина собиралась броситься к друзьям, но Тимора её опередила.

- Как дела ребята? – обратилась она к стражникам спокойным тоном.

«Вот и попрощалась я с любимым», - подумала эльфийка, наблюдая за тем, как к ним приближаются стражи Келемвора. Вид их не предвещал ничего хорошего. Анатувиэль уже смирилась с неизбежным - она станет частью Стены, но нельзя было допустить, чтобы и Брон страдал. Ситуацию надо было решать мирно. «Как говаривал Ториас, зачем биться, если можно договориться? Только бы Брон не начал махать мечом!» Эльфийка глубоко вдохнула и загородила собой гиганта. Брон тут же инстинктивно задвинул девушку себе за спину и выпрямился, расправив плечи.

- Начинай молиться, слизняк. Дай нам послушать, как ты умеешь громко звать своего бога. – голос воина Келемвора звучал презрительно и высокомерно.

Анатувиэль задохнулась от возмущения. «Да как он смеет так разговаривать! Пользуется тем, что это план бога смерти и ведет себя здесь как хозяин, оскорбляя всех!» Эльфийка вышла было из-за спины Брона, но была тут же задвинута обратно – варвар прекрасно изучил повадки своей дамы.

Бронгар с достоинством выпрямился, опираясь на меч, и приготовился ответить стражу, но тут его внимание варвара и эльфийки отвлек легкий хлопок, раздавшийся где-то за спиной у подошедших к ним стражников. Там из ниоткуда возник смуглый молодой эльф, одетый в кожаную куртку шоколадного цвета и такие же штаны и сапоги, стройный и изящный. За спиной у него был легкий лук, на поясе висели два кинжала – короткий и длинный. Движения эльфа были грациозны и неуловимы. Грубый серый плащ, казалось, предназначенный для того, чтобы прятаться и маскироваться, совсем не стеснял их.

Эльф сощурил хитрые зеленые глаза, неодобрительно поцокал языком и покачал головой. Потом весело подмигнул эльфийке и варвару и сделал вид, что собирается ударить кулаком по затылку одного из воинов, тем не менее, не донеся кулак до цели на пару сантиметров. Когда воин оглянулся, почувствовав движение, эльф стремительно скользнул на шаг в сторону и замер. Как ни странно, страж не смог разглядеть эльфа, хотя тот стоял почти прямо перед ним. Когда воин отвернулся, пожав плечами, эльф вздохнул с преувеличенным облегчением, грациозным жестом убрал за уши непокорные иссиня-черные волосы и тут же с торжествующим видом показал Брону и Анатувиэль кинжал, который только что вытащил из ножен у второго стража.

Анатувиэль нервно хихикнула.
- Эреван Илесир… - одними губами прошептала она, но тут же зажала рот обеими руками, так как бог предостерегающе поднес указательный палец к губам, призывая девушку молчать.

Первый стражник тем временем угрожающе надвинулся на варвара:
- Молчишь, ничтожество?! Сейчас я развяжу тебе язык! – он потянулся за оружием, но не обнаружил его – Эреван Илесир в недоумении и растерянности вертел в изящных длинных пальцах «неизвестно откуда взявшийся» второй кинжал.

Разъяренный страж Келемвора схватился было за меч, но его намерениям помешали – в кольцо забывших о молитвах душ, в немом ужасе наблюдавших за происходящим, ворвались Трина и держащая ее за руку женщина в зеленом, незнакомая и очень красивая.

Анатувиэль задохнулась от радости, но не могла сдвинуться с места. Трина бросилась было к друзьям, но женщина в зеленом мягко удержала ее.

- Как дела, ребята? – спокойно и чуть насмешливо обратилась она к грозным стражам.

Эреван Илесир прижал руку к груди и галантно поклонился:
- Приветствую тебя, Госпожа Удача! Клянусь, с нашей последней встречи ты стала еще прекраснее! Знаешь, меня тоже очень живо интересует заданный тобой вопрос. Кстати, это не вы потеряли? – с открытой искренней улыбкой бог протянул стражам их кинжалы.

Из пустоты возник плащ, наполненный мраком и колышущийся на несуществующем ветру. Под капюшоном плаща скрывалась серая овальная пустота, лишенная вся¬ких черт, кроме пары желтых глаз навыкате. По бокам плаща парили две белые перчатки, надетые на невидимые руки.

– Приветствую тебя, Эреван и тебя, Тимора! – приветствовал их Джергал, самый первый бог Смерти.
«Все никак не наиграетесь? Или вы решили удивить меня своими дешевыми эффектами, как и этих жалких смертных?» – прозвучало в головах обоих богов. Незачем давать повод смертным, пусть хоть и мертвым, усомниться в способностях своих богов…

– Итак, что привело вас в Королевство Смерти? – бесстрастным голосом поинтересовался сенешаль. – Ты, Тимора, небось, явилась за душой Трины? Она твоя по праву, поэтому поступай с ней как сочтешь нужным. Жалость оставим живым, здесь этому чувству не место – Брону придется ответить за свои слова. Что же касается эльфийки, то только лорд Келемвор может принять решение. Если ты, Эреван, хочешь его увидеть, я доложу ему.

- Многоуважаемый Эреван, я полагаю хочет обсудить эту же проблему - Тимора заговорщицки подмигнула покровителю ловкачей.

- Так что если ты передашь ему нашу просьбу об аудиенции - мы будем очень благодарны. - закончила Леди Удачи, стряхивая с рукава остатки мела.

Эреван, нимало не смущенный укором Джергала, очаровательно улыбнулся Тиморе и вежливо, даже с оттенком покорности, поклонился сенешалю:
- Приветствую тебя, Джергал! Все такой же импозантный... - ("Келемвор мне должен за то, что я своим присутствием оживляю это убогое местечко, и народ здесь хоть на секунду перестал вопить. Как он живет в этом гвалте, ума не приложу", - прозвучало в голове Джергала), - Я тоже обсудил бы с нашим другом Келемвором проблему моей адептки. Да и ее друзей заодно. Так что я буду очень признателен, если ты о нас доложишь. И чем скорее - тем лучше. Если меня хватятся на Арвандоре, мне может сильно нагореть...

С этими словами он ободряюще улыбнулся Анатувиэль и сделал ей знак не вмешиваться.

Брон стоял и наблюдал за промсходящим, он немного успокоился, но сердце еще билось в груди, он был готов сражаться, с кем угодно, с богоми, дьяволоми, бесами. Ему было всеравно, он понимал, что они все мертвы, и что терять уже нечего. Бронгар смотрел по сторонам, расматривая странных личностей, которые появлялись из не откуда, и разговаривали о чем то странном, не совсем понятном для него. "Черт, что тут всетаки произходит?"-мысль крутилась в голове, он пытался вникнуть, но это было выше его сил.
– Брону придется ответить за свои слова.- послышалось от Джергала.
"Хм... Какие нахрен слова? Эх... Тут что то странное, надо переждать, а потом, если все закончиться нормально, я его разорву."- думал варвар, не зная кто этот Джергал, да и ему было без различно, кто есть кто, он видел друзей, этого хватало ему, что бы держать свой пыл при себе.
Трина стала кричать что никуда без друзей не уйдет, "Странно ее ведь никто не забирает, или я, что то пропустил?"-пронеслось в голове Брона. После, какой-то эльф заговорил, он говорил, что хочет с кемто поговорить...
"А черт с ними подожду я конца разговора, не буду вмешываться..."

– Лорд уже знает о вас и готов принять, – сообщил богам Джергал. – Я вас провожу уважаемые, Тимора и Эреван. Смертным же будет познавательно побывать в городе, но в другом месте.

На замечание Эревана он не обратил никакого внимания, поскольку он перестал возмущался с тех самых пор как покинул место Лорда Смерти.

Взмах перчатки и троица оказалась в Хрустальном Шпиле. Келемвор в серой мантии с черным капюшоном и серебряной маске смерти встал навстречу прибывшим со своего трона:

– Я рад видеть вас, – приветствовал он. – Хотя мое королевство и не располагает к радости. Прошу садиться. Полагаю, нам стоит обсудить кое-что без присутствия тех, чьи судьбы решатся сейчас. Эреван, я думаю, ты не обидишься, если разговор начнет Тимора? – вежливо поинтересовался лорд.

После исчезновения богов явился второй Джергал, ведь когда-то и он был богом Смерти, и с той поры он сохранил за собой способность одновременно появляться в нескольких местах. Перчатки взмахнули в воздухе и Трина, Анатувиэль с Броном моментально оказались в воздухе. Джергал специально не стал переносить их моментально в музей, показав город.

Город Мертвых, словно саван, накрывали серые сумерки, и он представлял собой безрадостную картину – в Кислотном Болоте обитали души шарлатанов и мошенников, которые клянчили подачку у прохожих. Рядом с болотом, в Алых Джунглях, жили убийцы и мучители всех сортов. Это были алчные звери слишком занятые пожиранием друг друга, чтобы думать о чем-то еще. Рядом с этими поселениями располагались Лабиринт Закоулков и Город Холода, куда Повелитель Смерти отсылал души воров и сводников; с ними граничили дома всяких невоздержанных и прагматичных душ, всю жизнь заботившихся только о себе и ни о ком другом; в Паутине Змей существовали души безнадежно растерянных.

Дальше были песчаные дюны и голые каменные скалы. В Городе Смерти стояла могильная тишина. Здесь мертвые сами строили свою судьбу, как и при жизни, с той лишь разницей, что жили они теперь рядом с себе подобными.

И в самом центре этого мрачного города стоял дворец Келемвора – Хрустальный Шпиль из дымчатого коричневого топаза, окруженный очередью Лживых и Неверных духов.

Через несколько минут полета они оказались в музее. Созданный еще Сириком и сохраненный нынешним Лордом Смерти как постоянное напоминание о безумстве поклонения… Топор на стене, которым орудовал сумасшедший король, правивший именем Тира. В стеклянном шкафу у основания одной из колонн лежал серебряный гвоздь, которым человек, поклонявшийся Сьюн, ослепил себя, поняв, что никогда больше ему не видать ничего, что могло бы сравниться с красотой богини. Остальные экспонаты относились к ошибочно считавшими себя святыми. Здесь был и последователь Чонти, вскрывший вены, полагая, что кровь заставит пшеницу расти быстрее; друид, поклонявшийся Элдату и топивший всякого, кто приближался к его заветному пруду. Чуть дальше располагались рыцарь и паладин Торма – первый, пытал любого пойманного даже на самой пустяковой лжи, второй же стремился искоренить зло, выжигая целые деревни в поисках ведьм и колдунов.

– Думаю, вам полезно будет больше узнать о Королевстве Мертвых, – начал Джергал, бестелесным пугающим голосом, дав возможность рассмотреть все экспонаты. – Последователи Келемвора попадают прямо в город, тогда как все остальные оказываются на равнине Фуги, которая в действительности есть лишь временное пристанище для душ умерших. Здесь служители собирают души Неверных и Лживых. Лживые – это те, кто изменяет своим богам, а Неверными зовут тех, кто вообще не поклоняется никаким богам. После того как служители отсеивают души Неверных и Лживых, Преданные остаются здесь до тех пор, пока боги не уведут своих последователей в места вечного отдохновения. Почему равнина Фуги так переполнена душами спросите вы? Потому что это последнее испытание смертных – Боги держат души на равнине, чтобы убедиться, что они достойны их милости. Вам же еще ничего не грозит.

Трина прислонилась лбом к шершавой холодной стене. Она чувствовала себя ... опустошённой. Абсолютно всё, что она делала в жизни, потеряло всякий смысл. Потому что по её вине тот кого она боготворила был не просто мёртв. Он был съеден ненасытной стеной, и всякая надежда умилостивить его дух, которой она жила всё это время...

- Тогда я тоже… Я тоже хочу … в стену… - дрожащим голосом произнесла Трина, глядя прямо туда, где у Джергала должны были находиться глаза.

Тимора

Тимора пожала плечами и вздохнула.

- Господа, для начала я бы хотела предложить вам выпить. – Она сделала взмах рукой и достала из воздуха поднос. На нём стоял кувшин с элем, графин с ароматной травяной настойкой и шесть стаканов. Было ясно, что этот жест она подготовила заранее.

- Я бы хотела обсудить с тобой судьбы одной моей прихожанки, Владыка. – Титул бога смерти прозвучал как дань этикету, не более. – Видишь ли, я опекаю её достаточно давно, и у меня на неё есть кое-какие планы. Однако секунду назад я узнаю, что она уже мертва. В результате твоих игр. Хотелось бы поправить это недоразумение. – Тимора обворижтельно улыбнулась и пригубила эль, выжидательно глядя на Келемвора.

Услышав приветствие бога Смерти, Эреван Илесир вежливо ответил:

- Приветствую тебя, Судья Проклятых! Благодарю, что отозвался на нашу просьбу. Разумеется, пусть дама говорит первой.

Предложив Тиморе руку, Хамелеон подвел ее к креслу, а сам встал за ее спиной и, совершенно не стесняясь, осмотрелся вокруг.

------------------

Анатувиэль с ужасом оглядывалась вокруг. Она многого не понимала. Зачем устраивать вечные мучения? Зачем держать души толпами на равнине? Зачем, наконец, наказывать воров, если у них тоже есть свой бог-покровитель? Наконец, мысли о стене, окружавшей город, просто нагоняла на нее панический страх. Анатувиэль изо всех сил боролась с собой, чтобы ее паника не передалась другим. Воистину правду говорят эльфийские мудрецы - в рождении и в смерти мы все одиноки.

Ей вспомнились слова матери: "Люди не любят никого, кроме себя самих. Да и своих ближних не очень-то. Они считают, что мир устроен только для них одних, а все остальные его обитатели - либо досадная помеха, либо рабы, либо смертельные враги. Люди не могут жить в гармонии с природой, они неумеренно расходуют ее ресурсы и бесконтрольно размножаются. Незавидная участь уготована нашей планете..."

Анатувиэль покрепче ухватилась за руку Брона, который, грозно нахмурившись, наблюдал за происходящим. Он был готов к любому повороту событий, но знал только одно - просто так он им не дастся и будет до последнего защищать себя и друзей.

- Тогда я тоже… Я тоже хочу … в стену… - дрожащим голосом произнесла Трина.

Эльфийка обняла подругу за плечи и улыбнулась:

- Что ж, если мы все втроем там окажемся - считай, стене конец!